|
XIII
Николай, против ожидания, не застал дома приятеля, которого хотел звать в секунданты. Он с утра ушел и обещал быть дома не ранее шести часов вечера. Николай оставил ему записку, в которой просил непременно, по очень важному делу, заехать к нему, а сам направился в редакцию, где работал приятель, в надежде застать его там около часу.
Погода, как нарочно, была превосходная. Стоял славный, яркий, морозный день... Николай доехал до Поцелуева моста и пошел пешком... Опять грустные мысли проносились в его голове... Опять тоскливо сжималось сердце у молодого человека... Как нарочно, навстречу ему попались похороны. Он даже полюбопытствовал узнать, кого хоронят. Оказалось, что хоронят какого-то молодого человека. "И его, может быть, так же повезут!.." А кругом кипела жизнь... улицы оживлялись... Николай теперь с особенным интересом заглядывал в лица проходивших. Они сегодня казались ему особенно добрыми, хорошими...
- Николай Иванович! - почти в упор раздался чей-то звонкий, приятный, знакомый голос.
Он повернул голову. Из подъезда дома министра внутренних дел проходила к карете Нина Сергеевна.
- Вы точно влюблены или получили неприятное известие, - сказала она, протягивая из-под белого пушистого меха бархатной накидки мягкую, теплую руку, оголенную почти до локтя. - В какие страны?
- На Литейную.
- Нам по дороге. Садитесь, я вас подвезу!
Николай согласился и сел вслед за нею в маленькую карету. Встреча с этой красивой, изящной женщиной обрадовала его... Он уже снова приободрился.
- Что с вами? Вы в самом деле как-то печально шли, - с участием продолжала она, обдавая его мягким, нежным взглядом. - Какое у вас горе?
- Никакого... так задумался.
- Не весело же вы задумались!
Она продолжала болтать; попеняла, что Николай не заходит, сказала, что непременно придет послушать, как он будет в суде сражаться с Присухиным. Присухин ей говорил.
Николай взглядывал на эту блестящую красавицу, и ему было необыкновенно приятно... Хотелось побыть с ней подольше, поговорить, узнать наконец, что это за женщина... А Нина Сергеевна, как нарочно, глядела на него так ласково. "Ведь, может быть... он никогда ее не увидит. Она и не знает, что он завтра дерется".
- Знаете ли, Николай Иванович, с вами весело встречаться! А вы вот как будто не хотите? Отчего?
- Некогда было, Нина Сергеевна...
- Все это вздор... Когда захочешь кого видеть, всегда найдешь время.
- К чему? - усмехнулась Нина.
- Пожалуй... того и гляди опять, как тогда в деревне... - улыбнулся Вязников.
- О, какой вы самолюбивый... До сих пор помните... Ну, что ж? Положим, даже и влюбитесь...
- А потом?
- А потом найдете, что это было глупо! - рассмеялась Нина.
- Вы все смеетесь!
- Делать-то мне больше нечего!..
- Странная вы, Нина Сергеевна! В деревне вы были не та...
- Будто? Ах, да... вы помните... тогда вы говорили, что я любила какого-то рыцаря? - насмешливо протянула она.
- А разве нет?.. Ответьте-ка серьезно.
- Положим. Вы угадали.
- А теперь?
- Теперь? Ну, так и быть, скажу. Теперь - нет!..
- И хандрите?
- И хандрю.
- И даже от скуки делами занимаетесь?.. К министру ездите?..
- Хочу основать новый дамский кружок... Хлопотала об уставе. Хотите в секретари?
- Вы это как - серьезно или опять шутите?
- А вы как думаете? Недостает еще, чтобы Присухина в вице-президенты. Нет, нет... я еще до этого не дошла. Подождите; как старухой сделаюсь, тогда разве... Я по другому делу была. Кстати: помогите мне. Напишите мне прошение. Видите ли, одна мать просила меня похлопотать за своего сына... Неспокойная натура... Искал бурь и нашел тихую пристань.
- Кажется!.. Не знаю, впрочем, где именно!.. Так я обещала похлопотать, чтоб его пока выпустили на поруки. Вот и езжу к великим мира сего.
- И успешно?
- Надеюсь... - улыбнулась Нина Сергеевна. - А вы помогите мне написать докладную записку...
- Как фамилия этого неспокойного?
- Фамилия? (Нина Сергеевна остановилась.) Да вы фамилии не проставляйте. Сама перепишу прошение и тогда... я забыла фамилию...
"О, неправда. Ты помнишь!" - подумал Николай.
- Так вы напишете? Чем скорей, тем лучше... Если можно, завтра к двенадцати часам приходите ко мне.
"Завтра! - вспомнил вдруг Николай. - Завтра!"
- Хорошо, Нина Сергеевна. Я приду завтра, если...
- Без "если". Непременно. Я не люблю этих "если"!.. Да или нет? Я люблю решительные ответы на всякие вопросы, - загадочно произнесла Нина Сергеевна.
- На всякие? - поддразнил Николай.
Он испытывал какое-то раздражающее удовольствие от этой беседы, полной прелести намеков, недосказанных слов, полупризнаний. Эта загадочная Нина Сергеевна была такая изящная, ослепительно красивая, благоухающая... Ему припомнились неясные рассказы об ее замужестве, о гибели какого-то юноши... Наконец сцена в саду с Прокофьевым, ее внезапный отъезд - все это придавало ей какую-то заманчивую прелесть.
- А если вам не ответят?
- Тогда я рассержусь! - проговорила Нина.
- И очень?
- Хотите испытать? - улыбнулась Нина, и в ее темных глазах блеснула искорка.
- Я не боюсь, но только... Однако ж мне пора... Вот и Литейная...
- Подождите. Куда спешить? Проедем еще... Проводите меня, мне недалеко... Надо заехать еще к одному сильному мира...
- И все по просьбе бедной старушки?.. Я бы с удовольствием вас проводил, но мне нельзя... ей-богу... Необходимо увидать одного приятеля.
- Вы решительно не хотите!..
- Не могу!.. Прощайте, Нина Сергеевна! - проговорил он с особенным чувством, когда карета подъезжала к крыльцу.
Нина удивленно взглянула на него.
- Вы прощаетесь будто навек.
- Кто знает!
- Умирать собираетесь?
- Пока собираюсь отыскать секунданта, - смеясь, проговорил Николай.
- Вы завтра деретесь на дуэли! - воскликнула она с таким сердечным участием в голосе, что Николай был тронут. - И не сказали раньше ни слова? - продолжала она, придерживая руку Николая в своей руке. - А еще мы считаемся друзьями!.. С кем? Из-за чего? Страничка любви, ревности?..
- По правде сказать, я и сам не знаю из-за чего!
- И все-таки делаете эту глупость? Разве нельзя объясниться?..
- Не всегда захочешь объясняться, Нина Сергеевна! - проговорил Николай, вспыхивая.
- О, какой же вы самолюбивый!
Нина остановила на Николае пристальный, ласковый взгляд. Ей было жаль этого красивого, славного Николая. Жить бы ему только, и вдруг глупый случай! Странная улыбка вдруг скользнула в ее глазах.
- Вы свободны вечером? - спросила она.
- А что?
- Проведем вечер вместе! Хотите?
Николай взглянул на Нину.
"В самом деле, отчего ж ему не провести вечер у Нины Сергеевны?"
- С удовольствием! - ответил он.
женщины... Будете?
- Это так интересно, что непременно буду.
- Так до вечера? - сказал она, пожимая его руку.
- До вечера! - ответил Николай и захлопнул дверцы кареты. - Я вам и записку привезу.
Нина дружески кивнула головой, и карета тронулась.
- Странная женщина! - промолвил Николай, поднимаясь по лестнице.
В редакции он не нашел приятеля, написал ему записку и поехал домой, рассчитывая теперь же написать письма и список своих долгов, чтобы быть вечером свободным и провести его у Нины Сергеевны. "То-то удивится она, когда я объявлю ей о своей женитьбе!.." Во всяком случае, он проведет интересный вечер.
"Может быть, последний в жизни!" - мелькнуло в голове, и снова беспокойные, мрачные мысли овладели нашим молодым человеком, когда он остался один.
Когда он приехал домой и увидал записку Лаврентьева, сердце его радостно забилось. Надежда закрадывалась в его душу. Лаврентьев, быть может, узнал о свадьбе, был у Леночки или у Васи, кто-нибудь из них ему сказал, и... он придет объясниться. О, как бы ему хотелось, чтобы это было так! Да, разумеется, будет так. Зачем же Лаврентьев опять заходил? Он ведь, в сущности, не такой же идиот, этот Отелло!..
В беспокойстве, переходя от уныния к надежде, ждал теперь Николай Григория Николаевича.
Опять резкий звонок колокольчика. Опять Николай вздрогнул, и сердце его замерло в страхе от ожидания. Он старался овладеть собой и скрыть волнение перед "диким человеком".
"Дикий человек" вошел, как утром, не постучавшись в двери. Николай старался по лицу Григория Николаевича узнать решение, но на лице Лаврентьева он ничего не прочел. Николай сделал несколько шагов навстречу, поклонился и, сам не зная к чему, проговорил:
- Секундант мой еще не был у господина Непорожнева. Я жду его каждую минуту...
- Не надо секундантов! Я пришел повиниться перед вами, Николай Иваныч! Я давеча погорячился, набрехал черт знает чего... ну да... А вы не захотели успокоить человека... Теперь примите мою повинную! - проговорил Лаврентьев угрюмо, с некоторым усилием.
Николай тотчас же весело протянул руку. Лаврентьев не совсем охотно подал свою, но Николай под впечатлением радостного чувства не заметил этого.
- Не станем больше об этом говорить! - перебил Лаврентьев. - Я сам понимаю свою дурость.
Он на минуту остановился, взглянул на Николая и проговорил прерывающимся голосом:
- Я узнал все. Желаю вам... Берегите Елену Ивановну, Николай Иванович! Она очень хорошая... Прощайте.
Николай вышел проводить Лаврентьева в переднюю. Григорий Николаевич надел своего волка, взял в руки чемодан и кивнул головой.
- Прямо на чугунку. Прошу передать мое почтение Елене Ивановне!
Через час Жучок проводил своего друга. Лаврентьев прикидывался спокойным и даже сделал несколько одобрительных замечаний насчет Вязникова. Тем не менее, когда поезд тихо двинулся, доктор в раздумье покачал головой и прошептал:
- Неизлечимая болезнь! Редкий случай привязанности!
|