X
- А вы, Василий Андреич, не сердитесь на меня! - смягченно, почти виновато, прерывисто проговорил Неволин, жадно глотая воздух, и смотрел на Ракитина просительными страдающими глазами. - И спасибо, что посидели... И навещайте... Я ведь один... пока...
И неожиданно прибавил:
- А я сейчас шутил... Я ведь не сомневаюсь... Леля приедет. Приедет...
- Еще бы!.. А сердиться не за что, Валерий Николаич... Поспорили и завтра опять поспорим... Не надо ли чего?..
- Спасибо... Прикройте, пожалуйста, пледом...
И, когда Ракитин прикрыл пледом, Неволин промолвил:
- А то знобит... И дышать трудно... Не следовало много говорить...
Ракитин обещал зайти вечером.
Очутившись за дверями, он облегченно и радостно вздохнул. И оттого, что освободился от Неволина, и оттого, что сам он не умирающий, а здоровый, цветущий человек и пойдет, куда угодно.
"Бедняга. Что ж, всем надо умирать!" - подумал Ракитин.
И даже почувствовал к "бедняге" неприязнь. Придется все-таки заходить к нему, врать об его поправлении и испытывать неприятные впечатления при виде этого разлагающегося человека.