Поиск по творчеству и критике
Cлово "ATTENTION"
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: Станюкович "Глупая" причина Рассказ старого матроса I - А где это вам ухо повредили, Тарасыч? На войне? Отставной матрос Тарасыч, бывший сторожем севастопольской купальни, с которым мы частенько беседовали в ранние утренние часы, когда других купальщиков обыкновенно не было, обернулся к открытой дверке маленькой каютки, где я раздевался, и с оттенком досады проговорил: - Вот так-то все господа любопытничают насчет уха. Скажи да скажи! Ну, я и обсказываю всем, что, мол, на войне стуцерной пулей оторвало. - А разве не на войне? Тарасыч после минуты колебания ответил несколько таинственно: - То-то не на войне, вашескобродие. В севастопольскую войну господь меня вызволил. Ни одной царапинки не получил, даром что все время находился на четвертом бакстионе. - А где же вы лишились уха? - В Новороссийском... Вскорости после замирения мы на шкуне "Дротик" клейсеровали у Капказа, а затем непокорного черкеса в Туретчину перевозили... может, слыхали об этом? - Слыхал. - Так вот в ту самую весну, как мы перевезли одну партию черкесов и вернулись в Новороссийск, я и решился уха, вашескобродие. - Как так? - Да так. Вовсе, можно сказать, по глупой причине. - По какой? - Не стоит и объяснять. Совсем нестоящая причина, вашескобродие. Тарасыч примолк и снова принялся снимать с перекладин сушившиеся простыни и полотенца. Эта таинственность Тарасыча, обыкновенно словоохотливого и любившего поговорить, как он выражался, об "умственном", признаться, меня заинтриговала, и я стал его упрашивать рассказать, какая это такая нестоящая причина. Тарасыч наконец сдался. - Вам, пожалуй, можно сказать, - проговорил он, приблизившись ко мне, - вы это самое дело можете взять в понятие... И, понижая голос, хотя в купальне не было ни души, застенчиво и словно бы виновато шепнул: - Из-за бабы,...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: его нисколько не укачивает, как и старого боцмана Федотова и других матросов, бывших на баке. Увидав Бастрюкова, который по обыкновению, стоя на вахте, не оставался без работы, а плел мат и мурлыкал себе под нос какую-то песенку, Володя подошел к нему и поздоровался. - Здравия желаю, барин, - весело приветствовал его Бастрюков. - Хорошо ли почивали? - Отлично, брат. - Вчерась-то вас не видно было; верно укачало... Ну, да и качка же была. Мало кого не тронуло, особливо кто здесь не бывал. - А тебя вчера укачало? - Меня не берет, барин... Нутренность, значит, привыкла, а как первый раз был в этом самом Немецком море, так с ног свалило. Через силу вахту справлял. - И меня, брат, совсем укачало. - То-то на вахту не выходили... - Не мог, - невольно краснея, проговорил Ашанин и подумал: "А вот матросы же могли... их также укачивало". - Отлеживаться лучше-то. - Зато сегодня меня нисколько не укачивает, Бастрюков. Ни капельки. - То-то вы, баринок, такой веселый. Это бог, значит, к вам милостив... дает вам легче справлять службу. - Ведь и теперь качка порядочная. Не правда ли? - Здорово покачивает. - А мне ничего, - с наивной радостью говорил Володя. - Теперь вам, барин, никакая качка не страшна после вчерашнего. Нутренность ваша,...